Моссад. Тайная война  - Леонид Млечин

Некоторые из них немедленно развелись со своими исламскими женами и бросили детей, другие сохранили семьи. Дети от этих браков очень страдали, не зная, кто же они — евреи или арабы. Один из детей от таких смешанных браков признался: когда он узнал о террористическом акте в Тель-Авиве, устроенном палестинцами, то не знал, радоваться ему или печалиться. В Шин-Бет решили, что этот эксперимент больше не будет повторен…

До войны 1967 года главной заботой Шин-Бет была борьба с советскими и арабскими шпионами. После окончания победоносной войны контрразведчики сказали себе, что они сильно переоценили своих противников. Захватив во время стремительного наступления архивы арабских спецслужб, они с удовлетворением обнаружили, что знали всех, кто работал на арабские страны. Арабская разведывательная сеть была незначительной.

Постепенно главной задачей Шин-Бет стал контроль за арабским населением. Вначале это было не так уж трудно. До Шестидневной войны в Израиле жило примерно двести тысяч арабов. Они вели себя почти лояльно.

Шин-Бет представляла собой небольшую, но вполне профессиональную организацию. В первые недели после Шестидневной войны сотрудникам Шин-Бет даже показалось, что работы у них теперь станет мало: ведь закрылись посольства социалистических стран, все советские разведчики, работавшие под дипломатической крышей, уехали, и контрразведка осталась без основного противника.

Первые недели после поражения в войне палестинцы были словно в шоке, потом началось скрытое сопротивление израильтянам. Шин-Бет с 1963 года возглавлял Иосэф Хармелин. Арабскими делами в Шин-Бет занимался Авраам Ахитув, который в 1974-м возглавит всю службу.

Иосэф Хармелин родился в Вене. Он всю жизнь прослужил в Шин-Бет. Его отличала скорее основательность, нежели блеск ума. Он был высоким, крепко сложенным офицером. В нем видели настоящего кибуцника, крестьянина, которым он когда-то и был. Премьер-министр Леви Эшколь уважал своего начальника контрразведки, часто с ним советовался, но ему ни разу не удалось его рассмешить. С чувством юмора у руководителя Шин-Бет было трудновато. Но солдафоном он не был.

Хармелин сразу же предложил отменить военное управление в арабских районах. Сменивший его Авраам Ахитув тоже считал, что это только усиливает ненависть палестинских арабов к израильтянам.

Премьер-министр Эшколь, освободившись от влияния своего предшественника Бен-Гуриона, верил, что более либеральный подход к арабскому населению откроет возможность нормального сосуществования арабов и евреев. Правда, против отмены военного положения была оппозиция — правые из партии Менахема Бегина и приверженцы жесткого курса Бен-Гуриона, которые создали новую партию Рафи.

Премьер-министр хотел, чтобы ситуацию на оккупированных территориях определяли не прямолинейные военные, а более гибкие люди в штатском, контрразведка.

Леви Эшколь санкционировал увеличение численности Шин-Бет и набор новичков в контрразведку. Все арабисты были мобилизованы для службы на оккупированных территориях. Скоро Шин-Бет стала для палестинцев главной властью, это название палестинцы произносили со страхом и ненавистью.

Но надежда Моссад и военной разведки перевалить все палестинские дела на Шин-Бет оказалась недолгой иллюзией. Очень скоро палестинцы стали главным противником Израиля. Всем спецслужбам пришлось заняться палестинским движением сопротивления.

Первый угон израильского самолета 22 июля 1968 года был неприятным сюрпризом для Моссад. Три вооруженных боевика из Народного фронта освобождения Палестины захватили самолет, летевший из Рима в Тель-Авив, и приказали пилоту сесть в Алжире: алжирские власти поддерживали палестинцев.

Пассажиров-иностранцев, всех женщин и детей отпустили через пять дней. Остальных пассажиров освободили в обмен на пятнадцать палестинцев, сидевших в израильских тюрьмах. Это было горькое унижение для Израиля и опасный прецедент. Пришлось истратить большие деньги на системы безопасности, и отныне каждый самолет израильской авиакомпании сопровождает вооруженный охранник.

Многие израильские политики проводили жизнь в бесплодных размышлениях: неужели им никогда не удастся договориться с арабами? Иногда мир казался таким близким, начинались секретные переговоры. И всякий раз что-то мешало договориться. С самим существованием еврейского государства, с тем, что евреи вернулись в Палестину, не могли смириться те, кто определял настроения в арабском мире.

…Его дед Мустафа, отец Тахир и брат Камил были муфтиями в Иерусалиме. Что же удивляться, если и Амин из знатного рода Хусейни — политической элиты Палестины — был избран улемами на пост муфтия, высшего духовного лица в Иерусалиме, где зародились три мировые религии, в том числе ислам.

Британский верховный комиссар, управлявший Палестиной, чтобы поладить с новым религиозным владыкой, скрепя сердце снабдил Амина титулом великого муфтия. В Лондоне уже знали, что с этим человеком будет нелегко.

Бывший офицер турецкой армии, совершивший паломничество (хадж) в Мекку, Амин аль-Хусейни в 1920 году произнес перед толпой в Иерусалиме патетическую антиеврейскую речь. Вдохновленные слушатели бросились претворять в жизнь его слова в дела и убили нескольких евреев. Амин скрылся. Британский суд заочно приговорил его к пятнадцатилетнему тюремному заключению. Впрочем, через несколько месяцев англичане помиловали будущего великого муфтия.

Амин аль-Хусейни чувствовал в себе призвание не богослова, но политика. Он возглавил Верховный мусульманский совет в Палестине, председательствовал на первой Всеобщей исламской конференции в Иерусалиме, основал Палестинскую арабскую партию и Высший арабский комитет.

Великий муфтий посвятил жизнь борьбе с сионизмом, то есть с возвращением евреев всего мира на историческую родину — в Палестину. Муфтий и его единомышленники подталкивали палестинских арабов к еврейским погромам. Палестинские евреи защищались, создавали отряды самообороны — Хагану. В 1936 году между палестинскими арабами и палестинскими евреями разразилась настоящая война. Поезда и железнодорожные мосты взлетали в воздух.

В том же году начались первые поставки оружия на Ближний Восток, подогревавшие войну. Оружие, боеприпасы, взрывчатку и миллион марок задатка муфтию прислал Гитлер. Великий муфтий установил контакты с нацистами еще в 1933 году — сразу после их прихода к власти в Германии.

Чтобы совладать с бандами, сформированными на немецкие деньги в Ираке и Сирии, англичанам пришлось перебросить в Палестину армейские подкрепления. Местные власти сообщали в Лондон: «Хадж Амин руководит операциями, и, пока ему будет позволено оставаться здесь, беспорядки в Палестине будут продолжаться».

Великому муфтию пришлось срочно покинуть Иерусалим после того, как был убит высокопоставленный британский чиновник. Бежавший из Палестины Хадж Амин разминулся с «уполномоченным по окончательному решению еврейского вопроса» штурмбанфюрером СС Адольфом Эйхманом, который осенью 1937 года приехал в Иерусалим из Берлина, чтобы посоветоваться со своим арабским единомышленником.